Ну, а многие красноярцы ждали выступления хора певчих старообрядческих приходов Сибири под управлением Александра Николаевича Емельянова.

Это выступление состоялось в здании красноярского органного зала 2 октября. А прежде многие желающие смогли посетить даже молебен на месте строительства старообрядческого храма во имя Владимирской иконы Пресвятыя Богородицы. Он сейчас в стадии строительства, и, с Божьей помощью, через год тут уже могут начать молиться христиане Красноярска.

Красноярцы давно полюбили эти Дни русской духовной культуры. Ведь тут можно не только насладиться древнерусским духовным пением, но и приобщиться самому, посетив практикум знаменного (крюкового) пения, проводимый специалистами-клирошанами старообрядческих общин Алтайского края, Новосибирской, Томской и Кемеровской областей.

В этом году мероприятия посетили аж два сибирских старообрядческих епископа - епископ Новосибирский и всея Сибири Силуян (Килин), давно знакомый красноярцам, и епископ воссозданной два года назад Томской старообрядческой епархии Григорий (Коробейников).

Ну, а 4 октября состоялся концерт русского духовного песнопения в селе Каратузском, что на юге края.

Этот район, как и другие южные территории Красноярского края, примечателен тем, что в предгорьях Саян с давних времен селились гонимые по всей России древлеправославные христиане.

Само село Каратузское возникло сначала как казачий пограничный форпост Шадатский, защищавший Русские земли Сибири от агрессивных кочевых соседей с юга - «китайских мунгалов и соютов» (монголов и соётов, как в старину называли тувинцев) - традиционно промышлявших разбоями и угоном скота.

Памятный камень казакам Шадатского форпоста
© Павел Глазунов/Ридус

Из Шадатского караула выросла казачья станица Каратузская, стоявшая на плодородных землях, богатых черноземом.

Очень скоро и Каратуз, и окрестные земли были заселены крестьянами, значительную часть из которых составляли уходящие от гонений древеправославные христиане, отказывающиеся принять новины и изменить вере Христовой. И как ни боролась господствующая церковь с «раскольниками», шансов у нее не было.

Сейчас Каратузское - районный центр. Увы, но в старинном селе, чья история насчитывает не меньше 250 лет, практически не осталось исторических зданий.

Только разве что Петро-Павловская церковь, заложенная в середине XIX века… Каратуз - довольно современное и вовсе не депрессивное село. Тут есть даже сохранившийся еще с советских времен стадион «Колос» с полем для футбола, мини-футбола, хоккейной коробкой, беговой дорожкой.

Стадион «Колос» с. Каратуз
© Павел Глазунов/Ридус

И тут, как всегда и во всем в последние двадцать почти лет, как и везде в нашей стране, никуда без национального лидера.

Село Каратуз. Одно из административных зданий
© Павел Глазунов/Ридус

Принимающая сторона составила для гостей культурно-познавательную программу так, чтобы за несколько часов познакомить их с историей и достопримечательностями района, не утомив при этом перед предстоящим вечерним выступлением.

Первым пунктом экскурсии по району был источник, пользующийся у местного населения славой целебного и овеянный разными легендами, расположенный в тайге близ деревни Верхний Кужебар.

Верхний Кужебар (вид с дороги к источнику)
© Павел Глазунов/Ридус

Администрация выделила для поездки желтый school bus и уазик-«таблетку».

Впрочем, примерно полтора километра до самого источника пришлось идти пешком, ибо по размытой дождем дороге школьный пазик проехать не смог бы.

Этот источник, расположенный в нескольких километрах от Верхнего Кужебара, пользуется в народе славой не просто целебного, но и «святого».

Вокруг него существует множество легенд, связанных с Тихвинской иконой Пресвятыя Богородицы. По одной из легенд, рассказанной Владиславом (работником районной администрации, отвечающим за работу с молодежью, - он сопровождал нас к источнику), родник был открыт старателем, шедшим домой в Верхний Кужебар. Он увидел икону, поднял ее, а из-под нее забил родник.

Старатель напился воды, и с него как рукой сняло усталость. Он забрал икону и, принеся ее домой, спрятал в сундуке. Как-то он рассказал приятелям о находке и повел их показать образ.

Но иконы в сундуке не оказалось. Тогда осмеянный друзьями старатель вернулся на то самое место, где и оказался исчезнувший образ Богородицы. С того-де времени родник и почитается святым.

Епископ Новосибирский и всея Сибири Силуян (Килин) и епископ Томский Григорий (Коробейников) у святого источника
© Павел Глазунов/Ридус

Другая легенда была рассказана учителем истории верхнекужебарской школы, а по совместительству и местным поэтом Алексеем Моршнёвым.

Вообще, Алексей Михайлович Моршнёв - истинный патриот своей малой родины. Он не просто любит - он обожает историю своего села и, кажется, знает о ней все. По крайней мере - все, что можно было узнать.

Александр Моршнёв читает свои стихи и рассказывает историю села Верхний Кужебар
© Павел Глазунов/Ридус

«Каратузская земля буквально пропитана кровью, - рассказывал нам Алексей Михайлович. - Особенно много пролилось ее, когда на Амыле нашли золото. Кто только не устремился в нашу тайгу. Пассионарии в погоне за богатством не останавливались ни перед чем. Вот, вверх по течению, к примеру, есть место, называемое Разбойным. То ли от того, что там бьются лодки, не то от бывшего там множества разбоя».

С одним из таких случаев и связан рассказ Моршнёва о появлении источника.

Александр Михайлович Моршнёв рассказывает истории села Верхний Кужебар
© Павел Глазунов/Ридус

Некий местный житель плыл по реке на лодке, сплавляясь с верховьев Амыла. С берега его окликнула семья, попросившая сплавить их до Тубы. Мужчина посадил их в лодку, но больше эту семью никто не видел. Тогда многие старатели пропадали в тайге - кто став жертвой разъяренного медведя, а кто пав от руки лихого человека, позарившегося на добытое золото.

Вот и этот местный житель, чьего имени история не сохранила, убил мужчину и женщину, утопив их тела в Амыле. Он забрал все золото, намытое своими жертвами, но воспользоваться им так и не смог - совесть замучила его. Он исповедался священнику, который велел ему отдать половину награбленного на нужды церкви, а оставшееся раздать неимущим. Разбойник так и поступил, а потом ушел в лес и в молитве оплакивал свое преступление перед Тихвинской иконой Богородицы. И на месте его молитвы забил этот самый источник.

Так это было или иначе, но табличка у источника гласит, что он был обнаружен в 1908 году и с того времени почитаем местными жителями. Сейчас слава о нем идет далеко за границы Каратузского района. Омыться в купели, построенной энтузиастами, напиться из оборудованного ими же колодца водой приезжают сюда даже иностранцы. С какой гордостью нам рассказывали, что «даже в Израиле знают про наш источник!».

Ну, а после посещения источника гостям показали и местный музей, оборудованный в кабинете истории Верхнекужебарской средней школы имени Виктора Астафьева.

Музей с. В. Кужебар в кабинете истории Верхнекужебарской средней школы
© Павел Глазунов/Ридус

Александр Михайлович признался, что не до конца верил в успех идеи создания музея села в школе. Но было видно, как любит он детище свое и своих воспитанников.

Оказавшись в окрестностях этого села, просто преступно не посетить школу, не подняться на второй этаж, не зайти в кабинет истории и не увидеть музея.

Музей в с. В. Кужебар
© Павел Глазунов/Ридус

Нет, вовсе не уникальностью экспонатов он примечателен. А той атмосферой, которой коснется гость.

«Тут русский дух, тут Русью пахнет!» - так и хочется сказать вслед за поэтом, пообщавшись с энтузиастами-краеведами.

Но и наш интерес оказался вовсе не формальным отношением гостя к принимающим его хозяевам. Нам всем было очень интересно все, о чем говорил или что показывал Александр Моршнёв.

Музей села В. Кужебар. История Верхнего Кужебара и его людей в рассказе Александра Моршнёва
© Павел Глазунов/Ридус

Староверов в Верхнем Кужебаре было немного, в основном тут жили никониане. Да и как было христианам ужиться среди разбоя и великого множества шинков, открытых по всему селу.

Известно, что старообрядцы не злоупотребляют алкоголем, а разбой и вовсе чужд им. Потому по мере развития Верхнего Кужебара, превращения его в старательский центр всей округи, древлеправославные христиане покинули село, переехав в другие таежные деревни, где не было ни миссионеров от господствующей церкви, ни кабаков, а лихие люди обходили кержацкие места вовсе стороной. Вот и в школьном музее не нашлось христианских раритетов. Увы.

Искренне, от всей души поблагодарив Александра Михайловича, гости покинули Верхний Кужебар. Следующей остановкой был берег Амыла.

Владыка Григорий на берегу Амыла
© Павел Глазунов/Ридус

Мирно текущая с Саянских гор река Амыл - основная водная артерия Каратузского района.

Богатая рыбой, с чистейшей водой, она, соединяясь с бегущим в соседнем Курагинском районе Казыром, образует реку Туба - крупнейший после Абакана приток Енисея в его южной части. Забавно, но даже в начале октября вода была такая, что некоторые из гостей-староверов не выдержали и бросились в воду.

Купание в р. Амыл
© Павел Глазунов/Ридус

Нужно ли говорить, что сопровождающие были немного в шоке? Амыл, конечно, на Казыр, что знаменит своей ледяной и кристально чистой водой, но все же октябрь месяц. Хотя что будет христианам от такой забавы?

Река Амыл
© Павел Глазунов/Ридус

Вряд ли эта поездка прошла бы так увлекательно, не поучаствуй в организации ее заместитель главы Каратузского района Андрей Алексеевич Савин. Огромная ему благодарность от всех участников этой поездки.

Андрей Алексеевич Савин, заместитель главы Каратузского района по социальным вопросам
© Павел Глазунов/Ридус

Отобедав в кафе «Багира», гости посетили районный краеведческий музей, расположенный в бывшем здании школы при Храме Петра и Павла, единственной церкви села, вокруг которой за последние полтора-два года гремит немало скандалов. Но тут о них говорить не стоит.

Говоря откровенно, краеведческий музей мало впечатлил лично меня. Да, тут представлены экспонаты даже из легендарного Бурундатского скита. Замечательная девушка Надя провела прекрасную экскурсию, рассказывая о районе, о его истории так, как может говорить только любящий эту землю человек.

Надежда проводит экскурсию в Каратузском районном краеведческом музее
© Павел Глазунов/Ридус

Я не скажу, конечно, что меня разочаровали экспонаты этого музея. Но все-таки я надеялся увидеть больше раритетов, связанных с христианами и Гражданской войной. В Южной Сибири братоубийственная война длилась до 1924 года, когда в Ачинском уезде был убит Иван Соловьев.

Тогда же из Минусинского уезда ушли в Урянхайский край и дальше через Монголию в Манчжурию последние белые партизаны, в отряды которых входили как енисейские казаки, так и крестьяне, староверы, минусинские мещане, солдаты и офицеры русской императорской армии, бывшие студенты и гимназисты. В общем, искренние в своих помыслах русские люди, не изменившие России и не принявшие советской власти.

А среди оставшихся был, в частности, и мой прадед-беспоповец Тимофей Степанович, который ни единого дня не проработал на советскую власть, не состоял во всяких там колхозах, не заплатил ни единой копейки налога в бюджет советского государства, со всеми основаниями считая советскую власть антихристовой. И, насколько я понимаю, боролся он против нее как мог и после окончания Гражданской войны.

Елена Владимировна Нельзина, консультант управления общественных связей губернатора Красноярского края
© Павел Глазунов/Ридус

А в шесть часов начался вечер духовных песнопений для нескольких десятков каратузцев, пришедших на концерт. Это было первое такое мероприятие в районе.

Тут привыкли к выступлениям всевозможных протестантов, в основном харизматов-пятидесятников, дивящих селян припадками, сопровождающимися «говорением на разных языках».

Потому к приезду христианского хора певчих отнеслись с настороженностью и недоверием. Именно этим организаторы объясняли небольшое количество зрителей. Но к этому певчие были готовы. Для них не играет большой роли - выступать ли перед пятью десятками или перед тремя сотнями слушателем. Исполнители несли Слово Божие.

Хор старообрядческих приходов Сибири
© Павел Глазунов/Ридус

Когда исполняли духовный стих «Младенец», многие из зрителей заплакали. И действительно, сложно сдержать эмоции, слыша те слова, то исполнение. Клирошане выложились, как и всегда.

Отец Игорь (Мыльников), настоятель Храма во имя иконы Пресвятыя Богородицы «Всем скорбящим радость», г. Новокузнецк, участник хора певчих старообрядческих приходов Сибири
© Павел Глазунов/Ридус Александр Николаевич Емельянов, головщик хора старообрядческих певчих Сибири
© Павел Глазунов/Ридус

И поныне можно услышать и прочитать множество слов клеветы в адрес древлеправославных христиан. А для того, чтобы люди могли сами убедиться во лживости всевозможных клевретов от господствующей церкви, повторяющих всё ту же ложь из «Розыска» Дмитрия Туптало, и нужны такие встречи. Чтобы люди могли посмотреть в глаза христианам, задать им вопросы, послушать духовное пение.

Еп. Силуян, протоиерей о. Леонтий (Скачков), настоятель храма во имя Покрова Пресвятыя Богородицы в г. Минусинске с матушкой во время просмотра фильма о буднях сибирского старообрядчества
© Павел Глазунов/Ридус

А каждое выступление сопровождается и небольшими рассказами. Александр Емельянов, например, всегда делает короткий экскурс в историю знаменного пения.

Зачастую зрителям показываются небольшие документальные фильмы об истории Церкви Христовой на Руси, и не только о периоде ее становления или о гонениях на христиан после раскола, но и буднях сего дня. Иногда же зрителям везет особо и, как и в этот раз, они могут услышать и слово наших архиереев.

Перед каратузцами выступает владыка Силуян
© Павел Глазунов/Ридус

Епископ Новосибирский и всея Сибири Силуян (Килин). От ведущих вечера зрители узнали, что владыка уже более 50 лет служит в качестве иерея, из которых двадцать пять уже епископом.

Он первый епископ вновь восстановленной в 1992 году Сибирской епархии. Владыка поговорил с жителями Каратуза о насущных духовных вопросах, причем так легко и непринужденно, как он может.

А после него выступил и владыка Григорий, епископ Томский. Томская епархия была воссоздана в 2015 году. В нее вошли Томская и Кемеровская области, Республики Хакасия и Тува и Красноярский край.

Владыка Григорий выступает перед жителями Каратуза
© Павел Глазунов/Ридус

Когда, предваряя выступление епископа Григория, Наталья Николаевна Винник сообщила, что у владыки десять детей, в зале раздались дружные аплодисменты.

Владыка рассказал, что наша епархия выносит на Освященный Собор в этом году вопрос переименования Томской епархии в Томско-Енисейскую. Поведал о жизни нашей епархии. В частности, рассказал, как после одного из таких вот выступлений хора певчих сибирских приходов в Новокузнецке к Церкви Христовой присоединился из беспоповства человек, построивший красивейший деревянный храм, в котором служит отец Игорь Мыльников.

Наталья Винник, председатель Союза духовного возрождения Отечества, без которой всех этих Дней русской духовной культуры просто бы не было, вручила Александру Николаевичу Емельянову, головщику из Новосибирска, благодарственное письмо от начальника управления общественных связей губернатора Красноярского края «за большой вклад в сохранение древнерусской музыкальной культуры, традиционного уклада жизни русского населения Сибири и многолетнее плодотворное сотрудничество в рамках проекта Дни русской духовной культуры в Красноярском крае».

Наталья Николаевна Винник, председатель Союза духовного возрождения Отечества
© Павел Глазунов/Ридус

По окончании вечера к христианам подходили местные жители, делились своими впечатлениями от услышанного и увиденного, звали на следующие выступления…

Утром пятого октября, на обратном пути, мы не смогли удержаться и не заехать в картинную галерею села Таскино. Некогда, появившись около середины XIX века, село Таскино было населено староверами трех согласий - поморцами (от которых по сей день часть села носит название Поморцы), беглопоповцами, ставшими позднее «австрийцами», да часовенными. Поморцев было большинство. Был у них в Таскино и свой храм.

Встречала путешественников Ираида Кирилловна Космынина. Удивительный человек, чьими трудами живет галерея, которой просто не может быть в селе с шестьюстами человек населения!

Ираида Кирилловна Космынина у портрета своей матери
© Павел Глазунов/Ридус

В галерее представлены работы местных мастеров, и это удивительно!

Как, скажите, небольшое село может дать миру столько талантов, как село Таскино? Четверо художников довольно высокого уровня, и это в селе, не насчитывающем и тысячи человек.

Картины работы Анатолия Михайловича Викулова, художника… без обеих кистей…
© Павел Глазунов/Ридус

В основном на картинах в таскинской галерее портреты жителей Таскино и окрестных деревень - Таятов, Курят и других.

Но как эти портреты выполнены! Эта галерея - еще одна достопримечательность, мимо которой никак нельзя проехать, оказавшись в Каратузском районе Красноярского края.

«У нас лучшее в мире село!» - говорит Ираида Кирилловна. Она очень интересный человек. Мать ее была поморского согласия, отец белокриницкий («австрийской церкви», как говорили тут). Не была ни октябренком, ни пионером, не состояла в комсомоле. «Я нашла, как отговориться от вступления в комсомол, - рассказывает Ираида Кирилловна. - Я всегда была активной общественницей, и меня донимали с этим комсомолом. А я им отвечала, что, мол, еще не считаю себя достойной строительницей коммунизма. Так в итоге от меня и отстали».

Очень рад знакомству с этим светлым и увлеченным человеком. Обязательно приеду в Таскино, но уже с целью дальнейшей поездки по староверческим селам района - Таятам, Курятам и другим.

Что еще стало понятным… Каратузский район по югу Красноярского края всегда стабильно был первым по производительности труда в сельском хозяйстве.

По всему краю - стабильно четвертым. Район, населенный такими людьми, как Александр Михайлович Моршнёв, Ираида Кирилловна Космынина, фермер и начальник ДРСУ Николай Васильевич Димитров, как другие встреченные нами в этой короткой поездке каратузцы и верхнекужебарцы, таскинцы и курятцы, искренне и всей душой любящие свою землю, свои села, свою малую родину, всем сердцем привязанные к ним, - такой район не может стать депрессивным, нищим, впасть в разруху.

Эти люди - вот настоящие патриоты земли Русской. Именно это и есть патриотизм.

К сожалению, все путешествия заканчиваются, наступает время возвращения домой. Но остаются воспоминания, запечатленные не только в памяти, но и в фотоархиве. Остаются и знакомства с новыми интересными людьми, новыми историями.

Некоторыми воспоминаниями хочется поделить и с другими. Быть может, кто-то посмотрит фото, подумает, да и не полетит в Турцию, Египет или Таиланд, а соберется прилететь в Южную Сибирь, где неповторимый и для многих новый мир.

Организаторами Дней русской культуры выступают как официальные органы власти (управление общественных связей губернатора края, министерства культуры и образования края, главное управление культуры администрации Красноярска, администрация Каратузского района), так и краевая общественная организация «Союз духовного возрождения Отечества», а также старообрядческая община города Красноярска.

Зов цивилизации
Старообрядцы уезжают из сибирской тайги

Старообрядцы, жившие в таежных поселках, куда можно добраться только по воде или на вертолете, выходят из леса целыми семьями и селятся в «светских» деревнях. Еще несколько лет назад такое невозможно было себе представить. Более того — переселенцы с удовольствием приобщаются к благам цивилизации и даже пробуют водку, которая в старообрядческом быту строжайше запрещена.

~~~~~~~~~~~

Сибирские старообрядцы начинают новую жизнь целыми семьями. Они покидают свои поселки, выходят из глухой тайги и селятся в обычных деревнях. То, что соседи не разделяют их религиозных убеждений, их больше не волнует. Они оформляют паспорта и устраивают детей в сельские школы. Покупают бытовую технику и пробуют алкоголь. Перестают вести натуральное хозяйство и активно занимаются торговлей. Еще несколько лет назад подобная ситуация была немыслима: старообрядцы всегда строили свои поселки в самых труднодоступных местах, куда не могла добраться цивилизация.

Справка

Старообрядчество — группа религиозных течений, возникших во второй половине XVII века в результате реформирования Русской православной церкви. Реформы проводились по инициативе царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Их целью была унификация богослужебных обрядов с греческой и константинопольской церковью. Значительная часть населения была против нововведений, что привело к расколу. Несогласные объявили Никона и всех, кто придерживался «нового обряда», еретиками. Официальная церковь в свою очередь подвергла старообрядцев массовым гонениям и казням. Они вынуждены были покинуть обжитые территории и бежать на северные и восточные окраины России. В конце правления Петра I отношение к старообрядцам смягчилось: массовые казни прекратились, но их обложили двойными податями. До 1905 года старообрядцы официально именовались раскольниками. По статистике, в начале ХХ века почти треть русского населения страны придерживалась старой веры. Представители менее радикальных течений, например поповцы, жили в городах и деревнях на легальном положении, но не признавали Московскую патриархию и проводили богослужения в собственных церквях. Ультраортодоксы, в частности беспоповцы, предпочитали селиться вдали от цивилизации, в скитах и поселках в глухой тайге.

Более трех столетий радикально настроенные сибирские старообрядцы старались не поддерживать никаких сношений с внешним миром: вели натуральное хозяйство, обеспечивая себя всем необходимым. Многие старообрядческие поселки обнаружили лишь в 60-70-е годы XX века во времена геологического бума и широкого распространения аэрофотосъемки.

Геолог Алексей Пак: — Когда я работал в экспедиции в Туруханском районе, у нас был такой случай. Наша партия стояла на таежной речке, и однажды к нам пришли староверы — молодые парни. Оказалось, неподалеку была их деревня. Мы их угостили спиртом, они с удовольствием его пили. Попутно рассказали, что употреблять спиртное для них большой грех и после исповеди им назначат епитимью — сто земных поклонов. За выкуренную папиросу — двадцать поклонов. И вот они выпивали, курили и считали поклоны. Исповедуются они раз в неделю, мероприятие это для них обязательное: если вдруг умрешь без исповеди и отпущения грехов — прямая дорога в ад. Ходили они к нам каждый день дня три или четыре. Очень им понравилась наша экипировка. За палатку предлагали медвежью шкуру. Потом как-то вечером пришел старик, спрашивал, сколько нас и сколько времени мы тут пробудем. А через день после его ухода вся деревня снялась с места в одну ночь — больше мы их не видели, только брошенные дома.

Еще в начале 90-х любой контакт с цивилизацией для адепта старой веры считался серьезным прегрешением, даже если он был совершен в силу необходимости. Например, поездка в городскую больницу грозила немалыми «штрафными санкциями».

Старообрядец Иван Боянов: — Лет пятнадцать назад я возил дочку в Томск на операцию. Потом три месяца каждый день отбивал за это по сорок земных поклонов и еще по десять за то, что в кино сходил. Я привез из города много вещей, подарков, но их у меня забрали — сказали, грех. Себе я оставил только цветной журнал, спрятал его, а жена потом нашла и сожгла в печке. Сейчас, конечно, стало не так строго. Можно и лекарства покупать, и технику: бензопилы, лодочные моторы — все, что нужно в хозяйстве. Но читать ваши книги и слушать музыку до сих пор нельзя. У нас считается, кто читает нецерковные книги, тот беса тешит.

Жители сибирских деревень отмечают, что в последнее десятилетие нравы в старообрядческих поселках ощутимо смягчились. Их население с удовольствием приобщается к благам цивилизации. Это явление наблюдается по всей Сибири: в Томской и Новосибирской областях, Красноярском крае, Прибайкалье, Бурятии и других регионах.

Председатель Совета депутатов поселка Бор Алексей Березкин: — Старообрядцы стали другими. Теперь они стараются зарабатывать деньги: возят в город ягоду, грибы, кедровый орех, сдают собольи шкурки. Делают на продажу лодки и срубы. С удовольствием пользуются техникой, причем всегда в курсе последних новинок. У них все самое лучшее и современное: рации, лодочные моторы, генераторы, ружья, бензоинструмент. Как-то мы столкнулись на зимней рыбалке, и я увидел у них очень дорогие шведские буры — мечту любого рыбака. Изменилось и отношение к алкоголю. Правда, курят по-прежнему единицы.

Многие старообрядческие семьи покидают таежные поселки и переселяются в обычные деревни. Отдают детей в сельские школы, покупают современную одежду и бытовую технику, некоторые даже устраиваются на работу.

Cотрудник сельской администрации Нина Мельникова: — Раньше старообрядцы жили отдельно, в своих поселках, и никого к себе не подпускали. Я несколько раз бывала в их деревнях — даже во двор не пригласят, не то что в дом. Если попросишь воды, вынесут тебе на улицу ковшик, из которого сами не пьют. Нам из их посуды есть и пить нельзя — она после этого становится нечистой. Сейчас все стало по-другому. В нашем районе почти в каждой деревне поселились старообрядцы. Приезжают целыми семьями, правда дома ставят, как правило, на отшибе. Но прежних строгих порядков уже нет. Они и продукты могут купить в магазине, и одеваться стали как обычные люди. Только платки женщины носят по-прежнему, с непокрытой головой на улицу не выходят.

Специалисты называют две основные причины, вынуждающие старообрядцев ассимилироваться с сельским населением. Во-первых, промышленное освоение Сибири оставляет им все меньше возможностей для ведения традиционного образа жизни. Там, где вчера была нетронутая тайга, сегодня может появиться буровая вышка. Или охотничий участок окажется затопленным после строительства ГЭС. В итоге старообрядцев просто вытесняют с насиженных мест. И каждый раз происходит разделение: кто-то уходит дальше в тайгу, а кто-то предпочитает остаться и начать новую жизнь. Вторая причина — активное использование продуктов цивилизации, в частности техники и медицины. Механизм очень прост: например, один из жителей поселка покупает лодочный мотор и получает возможность добраться до лучших охотничьих угодий. Соседи видят, что небеса над ним не разверзлись, и делают то же самое. В итоге следующее поколение уже не хочет, а главное, не умеет обходиться без моторов. То же самое происходит с инструментами, одеждой и всем остальным. Традиционный уклад трещит по швам.
Игорь Александров

Экспертное мнение

Культуролог Игорь Александров: — До 40-х годов прошлого века в большинстве сибирских деревень практиковалось натуральное хозяйство. Одежду, обувь, сельскохозяйственные инструменты просто невозможно было купить — все это люди изготавливали сами. И с этой точки зрения старообрядцы находились в том же положении, что и обычные советские колхозники. Их равнодушие к прогрессу, возможно, объяснялось тем, что цивилизация просто не могла предложить им ничего интересного. Какая разница, что где-то ходят поезда и летают самолеты? На их жизнь это никак не влияло. Зато во второй половине века прогресс добрался до простого человека. Появились вещи, реально облегчающие быт. Особенно много их стало после 90-х, когда началась массовая продажа импортных товаров. И постепенно прогресс добрался до старообрядческих поселков. Как только приобщение к цивилизации стало массовым, многие традиционные ремесла исчезли за ненадобностью. И тут же возникла необходимость в коммуникациях со светским населением: если не можешь сам сшить сапоги, приходится покупать резиновые. Наверное, по этой схеме разрушаются все традиционные культуры.

«Затерянные в Тайге»
Старообрядческие поселения в сибирской тайге

Фильм немецкого автора и директора Марии Ингрид Бандманн о старообрядцах.

Из комментариев, Сергей Милованов: — Что ж по-моему чудесно, что люди начинают приобщаться к современным достижениям науки. В конце концов религия религией, а не пользоваться медициной или новейшей техникой по каким-то теологическим причинам, по-моему просто глупо.

На протяжении нескольких столетий русские старообрядцы не могли найти покоя на родной земле, и в XX веке многие из них окончательно перебрались за границу. Далеко не всегда получалось обосноваться где-то поблизости от Родины, а потому сегодня старообрядцев можно встретить и на далекой чужбине, например, в Латинской Америке. В этой статье вы узнаете о быте русских фермеров из деревни Тоборочи, Боливия.

Старообрядцы, или староверы - общее название для религиозных течений в России,
возникших в результате неприятия церковных реформ в 1605-1681 годах. Все началось после того, как московский патриарх
Никон предпринял ряд нововведений (исправление богослужебных книг, изменение обрядов).
Недовольных «антихристовыми» реформами объединил протопоп Аввакум. Староверы подвергались жестоким преследованиям
со стороны как церковных, так и светских властей. Уже в XVIII веке многие бежали за пределы России, спасаясь от гонений.
Не нравились упрямцы и Николаю II, и, впоследствии, большевикам. В Боливии, в трех часах езды от города Санта-Крус,
в местечке Тоборочи 40 лет назад обосновались первые русские старообрядцы. Даже сейчас это поселение не отыщешь на картах,
а в 1970-х тут были абсолютно необжитые земли, окруженные густыми джунглями.

Федор и Татьяна Ануфриевы родились в Китае, а в Боливию поехали в числе первых переселенцев из Бразилии.
Помимо Ануфриевых в Тоборочи живут Ревтовы, Мурачевы, Калугиновы, Куликовы, Анфилофиевы, Зайцевы.

Деревня Тоборочи состоит из двух десятков дворов, расположенных на приличном расстоянии друг от друга.
Большинство домов - кирпичные.

В Санта-Крусе очень жаркий и влажный климат, а комары донимают круглый год.
Москитные сетки, такие родные и привычные в России, ставят на окнах и в боливийской глуши.

Старообрядцы бережно хранят свои традиции. Мужчины носят рубахи с поясами. Шьют их сами, а вот брюки покупают в городе.

Женщины предпочитают сарафаны и платья в пол. Волосы отращивают с рождения и заплетают в косу.

Большинство старообрядцев не позволяют чужакам фотографировать себя, однако семейные альбомы есть в каждом доме.

Молодежь идет в ногу со временем и вовсю осваивает смартфоны. Многие электронные устройства в деревне формально запрещены,
но от прогресса не спрятаться даже в такой глуши. Почти во всех домах есть кондиционеры, стиральные машины,
микроволновки и телевизоры, взрослые общаются с далекими родственниками посредством мобильного интернета.

Основное занятие в Тоборочи - сельское хозяйство, а также разведение амазонской рыбы паку в искусственных водоемах.
Прикармливают рыбу два раза в день - на рассвете и вечером. Корм производится тут же, на мини-фабрике.

На обширных полях старообрядцы выращивают бобы, кукурузу, пшеницу, в лесах - эвкалипт.
Именно в Тоборочи был выведен единственный сорт боливийских бобов, популярный сейчас во всей стране.
Остальные бобовые завозят из Бразилии.

На деревенской фабрике урожай обрабатывают, пакуют в мешки и продают оптовикам.
Боливийская земля плодоносит до трех раз в год, а удобрять ее начали только пару лет назад.

Женщины занимаются рукоделием и ведут хозяйство, растят детей, внуков. Большинство старообрядческих семей многодетные.
Имена детям выбирают по Псалтири, согласно дню рождения. Нарекают новорожденного на восьмой день его жизни.
Имена тоборочинцев непривычны не только боливийскому уху: Лукиян, Киприян, Засим, Федосья, Кузьма, Агрипена,
Пинарита, Авраам, Агапит, Палагея, Мамелфа, Стефан, Анин, Василиса, Маримия, Елизар, Инафа, Саламания, Селивестр.

Жители деревни нередко сталкиваются с представителями дикой природы: обезьянами, страусами,
ядовитыми змеями и даже небольшими крокодилами, которые любят полакомиться рыбой в лагунах.
Для таких случаев у старообрядцев всегда наготове ружье.

Раз в неделю женщины выезжают на ближайшую городскую ярмарку, где продают сыр, молоко, выпечку.
Творог и сметана в Боливии так и не прижились.

Для работы в полях русские нанимают боливийских крестьян, которых называют Колями.

Языкового барьера нет, так как старообрядцы, помимо русского, говорят и по-испански,
а старшее поколение еще не забыли португальский и китайский.

К 16 годам мальчики приобретают необходимый опыт работы в поле и могут жениться.
У старообрядцев строго запрещены браки между родственниками до седьмого колена, поэтому невест ищут в других деревнях
Южной и Северной Америки. До России добираются редко.

Девушки могут выходить замуж по достижении 13-летнего возраста.

Первый «взрослый» подарок для девушки - сборник русских песен, с которого мать снимает
очередную копию и дарит дочери на день рождения.

Десять лет назад боливийские власти профинансировали строительство школы. Она состоит из двух зданий и делится на три класса:
дети 5-8 лет, 8-11 и 12-14-летки. Мальчики и девочки учатся вместе.

В школе преподают два боливийских учителя. Основные предметы - испанский язык, чтение, математика, биология, рисование.
Русский язык учат дома. В устной речи тоборочинцы привыкли смешивать два языка, а некоторые испанские слова и
вовсе вытеснили русские. Так, бензин в деревне называют не иначе как «гасолина», ярмарку - «ферия», рынок - «меркадо»,
мусор - «басура». Испанские слова давно обрусели и склоняются по правилам родного языка. Есть и неологизмы: например,
вместо выражения «скачать из интернета» в ходу слово «дескаргарить» от испанского descargar. Некоторые русские слова,
повсеместно употребляемые в Тоборочи, давно вышли из обихода в современной России. Вместо «очень» старообрядцы говорят «шибко»,
дерево называют «лесиной». Старшее поколение ко всему этому разнообразию примешивает португальские словечки бразильского разлива.
В общем, материала для диалектологов в Тоборочи - на целую книгу.

Начальное образование не является обязательным, но боливийское правительство поощряет всех учеников
государственных школ: раз в год приезжают военные, выплачивающие каждому ученику по 200 боливиано (порядка 30 долларов).

Старообрядцы посещают церковь дважды в неделю, не считая православных праздников:
службы проходят в субботу с 17 до 19 часов и в воскресенье с 4 до 7 утра.

Мужчины и женщины приходят в церковь во всем чистом, надев поверх темную одежду.
Черная накидка символизирует равенство всех перед Богом.

Большинство южноамериканских старообрядцев никогда не бывали в России, но свою историю помнят,
отражая главные ее моменты в художественном творчестве.

Воскресенье - единственный выходной. Все ходят друг к другу в гости, мужчины ездят на рыбалку.

Темнеет в деревне рано, ложатся спать к 10 вечера.

В XVII веке на Руси появилось движение «боголюбцы, которые боролись за чистоту нравов и за верховную власть церкви в обществе. Среди них был будущий патриарх Никон и главный мыслитель старообрядчества Аввакум . Оба они были родом c нижегородской земли. К середине XVII века среди религиозных духовных вождей произошёл раскол. Никон, приблизившись к царю Алексею Михайловичу и став патриархом Руси, провёл реформу православной церкви. Часть православных, вдохновляемых протопопом Аввакумом, не приняла реформу и придерживалась старой веры и обрядов, за что подверглась гонениям. Прячась от преследований, старообрядцы уходили в заволжские глухие леса, где ставили свои скиты — уединённые поселения монастырского типа.

Григорово — родное село протопопа Аввакума. Фото:

По следам староверов

Программист Антон Афанасьев родился в Сухуми, в Нижегородскую область переехал, по его выражению, «в сознательном детстве». Но случилось так, что, прочитав в юности «В лесах» и «На горах» Мельникова-Печерского , всерьёз заинтересовался историей и этнографией старообрядческих районов. Антон ездит по области, ищет места бывших поселений, изучает историю и быт и рассказывает об этом в своём иллюстрированном блоге. Два его хобби — фотография и путешествия — пригодились для большого исследования. Это почти этнография, только любительская. И популярная — у его блога уже восемь тысяч подписчиков.

Антон Афанасьев — блогер-этнограф. Фото: АиФ / Эльфия Гарипова

«О жизни нижегородских старообрядческих скитов известно не так много, — говорит Афанасьев, — поэтому я решил изучить эти места и посмотреть, что сейчас происходит на землях староверов».

Впервые слово «скит» Афанасьев услышал, когда начал заниматься кладоискательством. Многие копатели любили бродить с металлоискателями в районе староверческих поселений, поэтому у Антона сразу сложилось впечатление, что это были богатые места.

«Найти остатки скитов довольно сложно, — рассказывает Афанасьев. — Местные жители часто и сами не знают, что живут рядом с бывшими скитами: ведь порой от них остаётся только ветхое кладбище. Нередко помогали в поисках местные пастухи: они оказывались одними из немногих, кто знал, где находились поселения старообрядцев».

На местах, где раньше существовали целые поселения, сейчас — пустыри с редкими разваливающимися постройками. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

За несколько сезонов блогер объездил практически все скиты и нашёл потомков местных староверов. Кто-то продолжает придерживаться веры предков, кто-то — давно забыл о принципах старообрядчества.

Антон сначала думал, что фотографировать староверов будет трудно: «На первый взгляд, они — люди довольно скрытные и не подпускают к себе чужих. Но нет. Они готовы общаться».

Памятники культуры постепенно приходят в запустение, даже оказавшись под охраной. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Уцелевший скит

Афанасьеву удалось не просто фотографировать самих людей, но и заснять службу в единственном сохранившемся и действующем нижегородском ските — Малиновском. Он был построен в конце XIX века на деньги богатейшего купца-промышленника Николая Бугрова (того самого, кому принадлежал ночлежный дом в Нижнем Новгороде, известный как прототип ночлежки из пьесы Горького «На дне»). В советский период в церкви скита устроили подсобные хозяйственные помещения. Сейчас почти все фрески полностью отреставрированы, поскольку c июля 1994 г. комплекс Малиновского скита взят на государственную охрану как памятник истории и культуры областного значения.

Церковный хор Малиновского скита. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

В городе Антон редко заходит в церковь, а в Малиновском скиту появилось желание посмотреть службу. Зная, что староверы, как правило, не допускают никого, кроме единоверцев, дальше притвора, фотограф стоял там и смотрел, как начинается служба.

Идёт богослужение. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

«Меня увидела одна женщина из церковной лавки, — рассказывает Антон. — Она оказалась женой батюшки Александра , проводившего службу. Предложила мне войти, написать записку о здравии и даже поснимать интерьеры и саму службу, на что я вообще не расcчитывал! Очевидно, сыграл свою роль мой интерес к происходящему. Меня после службы даже на обед пригласили».

Обед после службы. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Свалка на кладбище

Ситуация с отреставрированным Малиновским скитом скорее исключительная: на месте большинства из старообрядческих скитов высятся одни кресты. Только они и напоминают о том, что когда-то здесь было не только кладбище, но и богатое поселение.

Крестов старообрядцев много, а самих староверов почти не осталось. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

«Местные жители практически не помнят о староверах, — рассказывает Афанасьев. — Как мне сказали в одной из деревень, уже в конце 70-х годов прошлого века не было людей, которые могли бы толком рассказать приезжему о скитах и показать их».

В деревне Шарпан Афанасьев искал могилу старообрядского отца Никандрия , которую обнаружил на местном кладбище. А вот на месте полуземлянки старца Антон был неприятно поражён импровизированной свалкой, которая окончательно похоронила под собой старые брёвна обители, вкопанные в землю. И это несмотря на то, что это место официально находится под охраной государства (документ о принятии на госохрану № 219 — прим. автора).

В Шарпане староверов практически не осталось. Например, у бывшей учительницы Нины Александровны все предки были старообрядцами, но она себя к ним уже не относит. Хотя по-прежнему хранит дома старообрядческие иконы.

«Убьют за икону»

«Бабушка эта рассказывала, что одиноких старушек обманывают скупщики, — рассказывает Афанасьев. — Приезжают из города люди и в добровольно-принудительном порядке обменивают старинные иконы на новоделы. Спрашиваю, мол, зачем соглашаетесь. Отвечает, боимся, мол: придут ночью, ограбят или убьют за эти иконы-то. Понятно, что на этих бабушкиных иконах грубо наживаются. Забирают не только иконы, но и сохранившуюся церковную утварь. Ко мне старушки тоже сначала присматривались с подозрением: не старьёвщик ли?»

Потомок старообрядцев Нина Александровна боится скупщиков икон. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Церкви староверов большей частью разрушаются от времени и варварского отношения окружающих. Например, в бывшей старообрядческой общине Будилихе церковь уже находится в аварийном состоянии: доски растаскиваются на заборы, а купол давно валяется на земле.

Разрушенная церковь в Будилихе. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Такая же ситуация в старинном селе Мартынове: церковь разрушена и находится в ужасающем состоянии. Пройдёт немного времени, и от неё останется только груда старых досок и брёвен. Если и их не растащат.

«Говорят, что восстанавливать эти церкви не на что и не для кого, — качает головой Афанасьев, — мол, старообрядцев тут с каждым годом становится всё меньше — молодые все или в православии, или вообще не верующие».

Церковная луковка валяется на земле. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Церковь — на кирпичи

Антон Афанасьев не только с большим вниманием изучает исторические места, но и живо интересуется людьми, живущими в заброшенных, глухих уголках области. Здесь он находит сюжеты для своих фотографий.

Антон рассказывает о знакомстве с бородатым кочегаром Сергеем и его напарником, показывает фотографии. Кочегары отапливают местную школу, которая находится в бывшей дворянской усадьбе Бердникова . Чтобы протопить школу и учительский дом, они должны каждый день натаскать и сжечь 12 тачек угля. Сергей поведал Афанасьеву, что во дворе этой бывшей усадьбы стояли раньше две мраморные стелы — самого Бердникова и его жены.

Кочегар Сергей — житель северных районов Нижегородской области. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

«Так вот, по словам Сергея, в начале 90-х обе стелы куда-то «увели», — рассказывает Афанасьев. — И тут прошёл слух, что сын этого самого Бердникова, серьёзный бизнесмен из Франции, намерен посетить родные места! И даже подумывает о совместном предприятии на родине отца: восстанавливать хотел местную фабрику. Сергей сказал, мол, они перепугались, всем селом искали эти стелы: неудобно же перед зарубежным гостем. И ведь нашли! Лежали у кого-то на заднем дворе».

На севере области живут бедно — до сохранения культурного наследия людям дела нет. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Стелы вернули на прежнее место. Только восстанавливать уже нечего было: стены фабрики уже давно разобрали, местную церковь тоже.

Антон рассказывает, как в области, вдали от более-менее крупных городов, всюду видны признаки запустения: кругом разруха, работы почти нет. Всё, что можно, растащили на кирпичи.

Молодёжь уезжает, старики остаются. Фото: Из личного архива Антона Афанасьева

Возвращаясь к разговору о скитах, Афанасьев вздыхает: «Конечно, я не этнограф, хотя и получаю сейчас второе — историческое — образование. Я просто фотографирую, что вижу, и стараюсь описать то, что ещё сохранилось. Я понимаю: многое для разрушения староверческих поселений делает время. Но если бы за ними был должный уход, наверняка многое удалось бы сохранить для потомков. И, может быть, ещё не совсем поздно?»

В Бурятии уже третий век живут, пожалуй, самые необычные старообрядцы - семейские. Корреспондент РИА Новости побывал в их главном селе Тарбагатай и выяснил, как им удалось сохранить свою уникальную культуру даже в годы особенно жестоких гонений со стороны советской власти.

Не кедром единым

Пожилой человек, прихрамывая, неспешно направляется к деревянному дому с расписными ставнями. Геннадия Гудкова в Тарбагатае все знают как Парфеныча. "Кем я тут только не был! Учителем, бизнесменом, трактористом и так далее", - с улыбкой говорит он.

Парфеныч берет в руки колот - деревянный молот с длинной ручкой - и показывает, как надо собирать кедровые орехи: к дереву подходят двое и со всей силы бьют колотом по кедру. Во время своего рассказа увесистую конструкцию пенсионер держит одной рукой.

"Колот уже подсох - давно не использовали, поэтому легкий, 35 килограммов всего. А когда древесина влажная, то где-то под 80. Адский труд - поди потаскай колотушку!" - замечает он.

Житель семейского села старообрядцев Тарбагатай в Бурятии Геннадий Гудков

Но того стоит: сбор кедровых орехов, который обычно начинается с 20 августа, - дело прибыльное. Покупают их, говорит Гудков, за бешеные деньги. "В окрестностях Тарбагатая кедраша мало, но в урожайный год можно по мешку в день насобирать. Я так за 15 дней на "уазик" себе заработал", - вспоминает он.

Сегодня сбор орехов да обработка своих участков - чуть ли не единственные занятия семейских старообрядцев. Обосновались они в Забайкалье более 250 лет назад. В 1762 году Екатерина II издала указ, по которому "всем живущим за границей российским раскольникам" (прежде всего имелись в виду польские старообрядцы) предписывалось переселяться на земли Сибири и Казахстана. Но те не послушались, и спустя три года их переселяли уже насильно - чтобы обеспечивали хлебом казаков, охранявших восточные границы государства. "Российских раскольников" высылали целыми семьями - по 15-20 человек. Отсюда и наименование "семейские".

"Старообрядцы активно осваивали забайкальские земли. Через нас из Китая шел чайный путь, а мы торговали мукой. Здесь ведь больше никто не сеял - урожай в один год может быть, а в другой - нет. Скота держали мало, да и то в основном буряты. Мои предки говорили: "Лучшего гостинца, чем лук и чеснок, для бурята в зимнее время нет", - рассказывает старообрядческий священноиерей Сергий Палий, настоятель Крестовоздвиженского храма в Тарбагатае.

Священноиерей Сергий Палий в семейском селе Тарбагатай в Бурятии

В Бурятии самое компактное в мире проживание старообрядцев. А вот понимают друг друга семейские разных сел не всегда. Дело в том, что в Бурятию высылали староверов из совершенно разных регионов. "Тут, в Тарбагатае, московские староверы, которые сначала бежали в Польшу. А в селе Куйтун, южнее, архангельские - у них свой говор", - объясняет священник.

"Невзрачная жизнь"

Отец Сергий показывает музей, посвященный культуре семейских староверов. В 2001 году ЮНЕСКО включило их традиции в список нематериального наследия.

"Как пришла советская власть, сразу стали уничтожать священников и уставщиков, основных носителей культуры. Всего более 40 процентов семейских уничтожили. У всех среди предков есть расстрелянные и сидевшие в тюрьме", - говорит священник. Прадед отца Сергия, Алексий Николаевич, в 1930-е "бегал от большевиков" в Казахстане и там прожил до 104 лет - ему повезло.

До революции Тарбагатай был центром всех восточно-сибирских старообрядцев, здесь находилась кафедра епископа. Но последнего из них, владыку Афанасия, расстреляли в 1937 году. К тому времени все храмы семейских были либо разрушены, либо перестроены.

Улица в семейском селе Тарбагатай в Бурятии

То же касается и сел - их в буквальном смысле сокращали. "Уничтожали целые улицы, которые тянулись обычно на три-четыре километра (старообрядческое село Бичура на юге Бурятии, уверяет отец Сергий, самое длинное в мире, 18 километров). Взрослого населения в среднем по шесть тысяч человек. А ведь в каждой семье тогда было по 10-15 детей", - рассказывает священник.

Сейчас семейских старообрядцев всего в мире осталось примерно двести тысяч, и около половины - забайкальские. Многие так и живут в деревнях, в домах своих предков. Их строили не на каменном фундаменте, а на бревнах лиственницы, которая от влаги только тверже. Внутри дома украшали различными узорами, даже печку расписывали яркими красками. Визитная карточка семейских - разноцветные резные ставни, прямо как в детских книжках. А соседнее с Тарбагатаем село Десятниково недавно вошло в Ассоциацию самых красивых деревень России.

"Жизнь-то серенькая была. Вот и стремились ее всячески украсить", - поясняет отец Сергий.

Тайны чердаков

Особенно тяжелым для семейских был период раскулачивания. У большинства были не просто дома - окон по 20, - а целые усадьбы с множеством построек.

"Большевики учиняли беспредел и зверства. Все лето грабили нас, по вечерам устраивая попойки. А когда наступила зима, запасы кончились - проели. Опять пошли по домам, забирая последнее. И убивали. Рядом с храмом стоит амбар, туда в мороз загнали хозяйку, бабушку - и заперли", - говорит отец Сергий.

В Крестовоздвиженском храме есть икона, за которой большевики долго охотились.

"Они хотели уничтожить абсолютно все, что связано с религией. Эту икону прятала одна из местных бабулек на чердаке. Лишь три года назад принесла сюда. А икона написана еще в начале XVII века. Она настолько редкая, что приезжали даже специалисты Музеев Московского Кремля разглядывать ее", - уверяет батюшка.

Напротив - большие образа, которые были когда-то частью иконостаса. Их большевики использовали в качестве материала для скамеек Но как-то глубокой ночью одна из жительниц Тарбагатая, рискуя жизнью, спасла эти иконы и долгие годы хранила у себя в строжайшей тайне.

Чужаки - вон!

Вообще, семейские старообрядцы - люди довольно закрытые. В селах на улице безлюдно. А если кто-то и встретится, то местный, прежде чем заговорить, пристально рассмотрит незнакомца. Раньше и вовсе не жаловали чужаков, вспоминает житель села Десятниково Николай Попов.
"Мне бабушка рассказывала, что для гостей всегда была отдельная посуда. Да и воды прохожему никто не подаст", - говорит он.

Священноиерей Сергий Попков (Палий) из семейского села Тарбагатай в Бурятии демонстрирует старинную религиозную книгу

Отец Сергий добавляет: "Семейские открыты к инновациям, быстро их усваивали. Но в плане общения были очень закрытые". К слову, окна в домах семейских старообрядцев расположены выше, чем, скажем, в избах в Центральной России. Это чтобы посторонние не заглядывали.

Впрочем, все это в прошлом. Сегодня семейская молодежь перебирается в большие города, вот старообрядцы и пытаются показать свою культуру всему миру - может, хоть этим удержат детей. В летний сезон в Тарбагатай приезжает немало туристов из Европы, США, Японии, Китая, Кореи, Австралии и Новой Зеландии. "Итальянцы на прощание обычно кричат: "Браво!", настолько их это все впечатляет. А наши туристы говорят, что семейские - какие-то нетипичные старообрядцы", - рассказывает жительница Тарбагатая Ирина Калашникова.

Выглядят семейские и правда не так, как обычно представляешь себе староверов. У каждой женщины по 12 цветных платьев из китайского шелка (по числу главных церковных праздников). Все богато расшиты, ведь каждая деталь, верят семейские, является оберегом от бесплодия, а чем больше детей, тем семья статуснее. Кроме того, женщины носят большие янтарные бусы, изготовленные в Польше еще триста лет назад, - они передаются из поколения в поколение.

Подпишитесь на нас